Глава 3

Ура, скоро Балыктык-Сомон! Наберем продуктов, наедимся – вволю. Что греха таить, кушать очень уж хочется: заяц кончился неожиданно быстро – не удалось растянуть даже на три варки, сухарей давно нет. В наличии НЗ – килограмм вермишели, пара кило муки, да чай и соль. Конфеты и те кончились. Так что, деревня нам сейчас просто обязана встретиться. А почему бы ей и не встретиться? Вон тропа уже превратилась в неширокую грунтовую дорогу. Только наводит на сомнения эта дорога: колея настолько поросла травой, что и не кажется дорогой, вроде просека в лесу. Местами даже молодые деревца выросли на этой самой дороге. Но, тем не менее, может и не сейчас, не сегодня, но эта стезя когда-то все же была дорогой: вдавленные колесами колеи, хоть и заросшие травой и кустами жимолости, огибают толстые деревья, камни, овраги…

Из темного хвойного леса дорога смело выкатывается на широкую поляну, и…О, чудо! На берегу Балыктык-хема, под крутой горой приютилась деревня.

– Живем, мужики! Вышли - таки! – Гутов убыстряет шаг.

До деревни с полкилометра. Самой её, правда, еще не видно. Видны лишь пологие крыши. Издалека они кажутся черно-зелеными.

Что-то в этом селе мне начинает не нравиться. Не пойму что, но деревня не производит впечатления деревни. Не нравится и все тут! Что-то не так! Во всей картине крутых гор, сжимающих Балыктык–Хем с обоих берегов, в окружающей тайге, даже в поляне и крышах нет чего-то жизненного. Словно вся эта картина нарисована на холсте, как очаг у Папы Карло.

Так и есть! Точно!

Не видно поднимающегося из труб к небу голубовато-белого дымка. И темно-серого – тоже. Вообще, никакого дыма не видно! А ведь время обеденное, как раз варить должны. Да что там дыма – самих труб не видно.

Подходим ближе, ближе… Замедляем шаг… Дорога вползает в единственную улицу села. Села, состоящего из нескольких домов.

Так и есть! Не зря было плохое предчувствие. Не подвела интуиция: Все четыре дома смотрят на нас выбитыми окнами, как пустыми глазницами, даже рам нет. На деревянных крышах земля, мох, камень от развалившихся труб (Вероятно, жители не имели кирпича. И трубы и сами печи выложены были из каменных «окатышей»). Теперь они превратились в развалины. Кое-где еще сохранились колья и жерди заборов, но огороды и все пространство вокруг домов напрочь заросло густой травой. На возвышении кладбище – десяток почти сравнявшихся с землей холмиков и деревянный крест, на котором уже и не прочтешь, кто под ним похоронен…

Вот тебе и село. Вот тебе и Балыктык-Сомон! Закупили продукты, называется! Ошарашенные, даже не снимаем рюкзаки.

Гутов оторопело смотрит на карту. На карте – село! Белый, обведенный красным, кружок. Рядом жирным шрифтом – Балыктык-Сомон. Значит, проживают до тысячи жителей. Смотрим на разваливающиеся дома – нет! не проживают! Нет в селе тысячи жителей. И полтысячи – нет! Да что там полтысячи, – десятка жителей нет. И главное, – магазина нет. Стало быть исчезла, растворилась наша мечта купить продукты! Ну и как теперь существовать? Куда податься бедному спелеологу?

– О, цэ дило! О, цэ влипли! – Савин от растерянности перешел на «хохляцку мову».

Коренев молчит, не в силах интеллигентным языком выразить свое мнение. Нет таких слов в русском языке. Может, и есть, конечно, но сейчас в голову приходят только простые, не литературные (то бишь, матерные) выражения.

Да! Судьба крепко ударила нас … ниже спины, по самой ж…! … твою мать!

Покричали для порядка, а вдруг? Может, кто и остался в деревне?.. Нет! Чуда не случилось.

– Парни, пошли дальше, – угрюмо распорядился Гутов.

Действительно, деревня, крутой, заросший густым лесом, склон над ней производят тягостное впечатление. Задерживаться в ней совсем не хочется. А дальнейший путь? Судя по карте, нам еще топать километров двести, а продукты? Пшик! Нетути! Ноль. Кончились продукты. Из съестного только чай, соль, махорка и немного муки. Да еще на дне моего рюкзака НЗ – вермишель и последняя банка тушенки. А что она даст на четыре голодных рта? Уже третий день в рационе похлебка из полевого лука и зеленый тувинский чай с солью (к сожалению без молока, масла и конфет).

Молча покидаем Балыктык-Сомон, по заросшей тропе втягиваясь в лес.