Глава 2

В субботу, утром, еще не было восьми, Сергей уже стоял у проходной. Нет, в пещеру он, естественно, не собирался. Боже упаси! Просто посмотреть, найдутся ли идиоты, которые… Однако, фонарик, сумочку с продуктами, да пару катушек суровых ниток (литературу – тоже почитывает, знает, как выход искать) прихватил. Так, на всякий случай, знаете – ли. А вдруг, да…

Глядь, – кроме него, еще человек двадцать слоняются, и Письман, вот ведь зараза – говорил: «Ни в какую», – тоже! И все, главное дело, уверяют: « Только, мол, посмотреть, что это за пещеры, такие. А внутрь – ни-ни!» А у каждого, вроде нечаянно, и еда и фонарики припасены, А у фрезеровщика Шорохова из кармана три свечи торчит.

В автобус все, вроде как, нехотя садятся: ладно, дескать, съездим, раз уж автобус заказан, коли уж пришли; а там видно будет…

Ехали долго. Вначале, горы синели далеко – далеко, потом стали ближе, рельефнее, и, наконец, дорога серпантином полезла высоко-высоко в самое небо. Разговоры и шутки смолкли. Лица посерьезнели, и глаза уже с опаской смотрели на сплошные заросли бука, крутой обрыв слева от узенькой, пробитой в сплошном камне дороге, серебристую речку далеко внизу; на двух молодых инструкторов с неподъемными рюкзаками, набитыми веревками, свернутыми клубком лестницами, непонятными железками…

Разговаривать не хотелось. Тугой комок подпер горло.

«Вот дундук-то, Господи! На кой… поперся? Сидел бы сейчас дома, смотрел телевизор…»

– Серега, ты как? Сдрейфишь, нет? – шептал на ухо Письман. И было в его голосе что-то неуловимо дребезжащее, паническое. Наверное, он себя уже не раз обматерил за любознательность.

– А, х..то его знает?

Приехали!

Сергей ожидал увидеть что угодно… Господи! Это и не пещера даже, а черт-те что! Он представлял себе высокий, просторный вход в скале, куда цепочкой, боязливо заходят экскурсанты… А тут? Погреб, не погреб – на высокой горе, посередине цветущей поляны, боль-ша-а-я яма, из которой идет пар.

– Это пещера? – Заглянула в яму шлифовщица Федорова (она – на все мероприятия – как штык! – холостячка!), – О, страсть! Дна не видно…

– Уйди от края! – прикрикнул на нее Савельев. – Соскользнешь, падать надоест! Пятнадцать метров.

– Пещера называется Жемчужная, – сказал инструктор. – Пятнадцать метров отвес, а дальше – пешком.

– Почему Жемчужная? – поинтересовалась Федорова.

– Внизу, под землей, такие красоты – обалдеешь!

Стали тут молодые инструктора (где их только Савельев добыл?) людей веревками обвязывать, всякие железки на них навешивать, да в яму эту самую отправлять!

А за камень привязана лестница, которую и назвать-то так стыдно: Два тонюсеньких тросика, а между ними перекладинки алюминиевые, ну, чуть толще карандашика. Хлипкое уж больно сооружение, даже на вид. А уж спускаться по ней – не приведи господи! И уходит она, извиваясь, вниз, в черноту ямищи!

Ожидает Деньгин своей очереди, делит в уме пятнадцать на три, и все-то у него пять получается: « Пятиэтажный дом?! …твою мать! И я на этой сопливой лесенке повисну? А ну, как оборвется? Или руки соскользнут? Нет, лучше сбегу!» А ведь знает – не сможет убежать. Стыдно! Потом в цехе – проходу не дадут. Засмеют. « Ну и засмеют, ну и черт с ними… Лучше уж так, чем…»

Поздно!

Инструктор уже веревку вокруг него завязал, закрутил, толкнул легонько в плечо:

– Пошел! Приготовиться следующий…

– Туда? – все еще не веря до конца, переспросил Деньгин. Надеялся, хотя бы, оттянуть начало.

– Туда, туда… – подтвердил инструктор и поманил пальцем Письмана, – следующий!

У Сергея слегка вибрировал голос, дрожали колени, шевелились волосы, вдоль спины лился горячий пот… Он, все же, постарался придать лицу невозмутимый вид, как у экранного героя перед расстрелом. Прямо перед ним стоял Мишка, и в глазах у того была пустота, глубокая тоска и немой вопрос – зачем? По всей вероятности, он не видел ни Деньгина, ни ямы, ни высокого голубого неба…

– Ты еще здесь? Пошел! – инструктор слегка подтолкнул Сергея.

– Э-эх! – Деньгин отчаянно зажмурился, взялся за перекладинку лестницы руками и перешагнул край.

Ухнуло! Затрещала чертова лесенка, но выдержала, и Сергей повис на руках, чувствуя, что разжать пальцы его никто не заставит. Лесенка крутилась вокруг своей оси, и Деньгин вместе с ней, царапаясь спиной о камни, стукаясь обо что-то головой. Наконец вращение остановилось. Он поболтал ногами, пытаясь нащупать лестницу. Поймал ногой перекладину. Встал на нее. Рукам сразу стало легче. Слегка, осторожненько, попрыгал на ней, проверяя прочность. Лесенка совсем не внушала доверия. Вероятно от первой встряски, Сергей стал плохо соображать: если бы лестница оборвалась, разве с самого верха падать приятнее, чем, скажем, с середины

Переступил одну ступеньку, вторую… И не страшно, почти не страшно… И лестница довольно крепкая, и наверху за веревку держат – не дадут упасть! Медленно переступая со ступеньки на ступеньку, перебирая руками, – пошел, или полез? Вниз…

« А – ничего, даже приятно». Мимо него вверх проплывают темно-серые скалы, за шиворот сыплется земля, корешки какие-то, трава… А высоко – высоко, даже представить боязно, синее-синее, почти фиолетовое небо, на фоне которого шевелится блестящая, ставшая вдруг близкой, родной, лесенка, веревка, бледное пятно – вероятно, чье-то лицо.

«Хорошо!»

В конце-концов дошагал, допереступался до низу, а там уже и Савельев встречает:

– Отойди, пока, в сторонку, как бы на голову чего не упало…

Деньгин, конечно же, отошел и, тут же, пожалел об этом: в темноте так треснулся головой о каменный выступ, что из глаз искры разноцветные посыпались. Деньгин даже и не обиделся. Он был рад, в восторге, что пришел вниз, не испугался, а что лбом ударился – поделом: надо было фонарик включить, а потом уж и «отходить в сторонку».

– Дальше вся пещера горизонтальная, - объявил инструктор, когда все собрались на дне ямы, – держаться друг за другом, гуськом… А ниточку свою спрячь, - это он увидел, что Сергей конец мотка за камень привязывает.

– Так… в книгах пишут… чтобы, это… обратную дорогу… Нить Ариадны…

– Найдем! А пещера, между прочим, на тридцать два километра вытянулась, так что твоих ниток все равно не хватит…