Глава 11

« Повезло? Неужели пронесло? Челюсть-то хоть цела? – Сергей пошевелил подбородком. Боли почти не ощущалось. – Цела, наверное. Слава богу, хоть так отделался. Посмотреть бы в зеркальце, что там на щеке?»

Зеркала у него, конечно же, не было, да и в положении «лежа на спине» с вытянутыми руками, воспользоваться им, он был бы просто не в состоянии.

Ему нестерпимо захотелось стереть кровь, которая осторожно щекотала щеку, разгладить пальцами больное место, зажать рану. Но, вытянутые вдоль тела руки, не поднять к лицу. И эта невозможность выполнить, такую простую и привычную операцию, больше всего бесила и обескураживала Сергея. Он даже вроде позабыл о том, что намертво заклинен в узком аппендиците пещеры; но эта мелочь придавала дополнительную остроту его незавидному положению.

«Подлюга! Какой булыган! Чуть рожу не разворотил! Лежит, гад! В ухо давит!» – Сергей пошевелил головой, отодвигая камень в свободное пространство.

Немного успокоившись, Сергей подметил, что свет стал гораздо слабее. Сейчас он даже не высвечивал висящие в узкой расщелине камни, а еле-еле, тусклым желтым пятном не освещал даже, просто обрисовывал контур потолка.

«Экономить надо… Свет экономить надо! Выключи фонарь!» – приказывает мозг, но рука не желает подчиняться – лежать еще живому в собственной могиле, да еще и в абсолютной темноте, Сергей не в состоянии. Тусклый свет лампочки соединяет его с жизнью, создает хотя бы иллюзорную уверенность, что не все потеряно, что он еще будет спасен, вырвется из подземного тупика, увидит солнце, лес, траву…

Пересилив себя, Деньгин щелкает тумблером, и пещеру окутывает тьма.

Лежать неудобно. Ноги – выше головы. Понемногу, по миллиметру, Деньгин сполз, съехал в самый низ и теперь упирался головой в поперечную стену. От многочасового лежания в неудобной позе ныло тело. Пещерная тишина ватой окутывала Сергея, что-то нашептывала, убаюкивала, и он засыпал, вроде проваливаясь в небытие, в необозримую пугающую черную пустоту. Вновь просыпался, осознавал свое положение – где он, что с ним, как сюда попал. Так повторялось несколько раз.

«Сколько пролежал? Час? Пять? Сутки? На часы бы взглянуть…Нельзя. Свет экономить надо. Хотя, – зачем? Зачем ему теперь свет?..»

Неожиданно перед глазами поплыли, вначале белые, потом зеленовато—красные круги: «Должно быть, от длительного отсутствия зрительных образов», – поставил Сергей диагноз. Круги, вырвавшись из глаз, становились большими, ослепительно яркими, постепенно съеживались, тускнели и, с медленным вращением, уплывали вверх. Деньгину чудилось, что эти круги излучают собственный свет. Когда очередной светящийся ореол медленно уплывал вверх, он вроде даже различал неровные стены расщелины, и заклиненные наверху камни… Сергею даже понравилась такая иллюминация, но, также неожиданно, как и началась, она прекратилась. Вновь навалилась чернота.

Вдруг Сергей услышал слабый треск, и ему показалось, что холодные сырые стены его ловушки начали медленно сжиматься.

«Ой, плечо сдавило! Еще недавно – едва касалось стены… Потолок ниже стал – давит лицо…»

Сознанием Деньгин понимал, что это ерунда, бред, что такого не может быть, не имеют права сжиматься каменные стены; скорее всего у него – вновь приступ клаустрофобии, но, в то же время, несомненно, ощущал медленное, неуклонное сближение стен.

Не в силах более выдерживать ужас перед глухими стенами, Деньгин тонко, по-щенячьи, взвыл, заскреб руками, ногами, в тоже время, зная, что вырваться таким способом из ловушки ему не удастся…

Неожиданно левая нога, пяткой, уперлась в какой-то выступ. Сергей нажал посильнее и… вывернул камень из залитого слоем глины пола.

– Стоп! В этом что-то есть! Что-то хорошее… Какая-то мысль… Поймать… Мысль поймать! Пол! Что, пол? А-а-а! Пол – не монолитный. Попробовать?

Сергей нащупал пяткой освободившуюся от камня лунку, чуть продвинул ногой и, еще не надеясь, уперся. Небольшой скрежет, и, как нож бульдозера, нога сдвинула целую пригоршню гальки, оставив за собой канаву.

Дело. Работа, а не бесцельное лежание на спине. Куда-то пропал страх перед сдвигающимися стенами, исчез, испарился приступ клаустрофобии, не появлялись даже цветные круги перед глазами.

Деньгин раз за разом, поочередно сгибал ноги, вводя колени в щель над ним, распрямлял их, грейдером сгребая слой гальки, отталкивая ее подальше. И темнота пещеры совершенно не мешала ему.

Едва разрыхлил верхний слой, работа пошла легче, и вскоре Сергей уже лежал в блаженстве опустив ноги в вырытую под собой яму.

– Теперь руками, задницей, чем только можно, ссыпать в нее гальку из-под спины и отталкивать ногами в проход…

Сергей понимал, что, выкапывая под собой яму, он, одновременно, полностью, или почти полностью, закрывает себе выход, но ничего другого не оставалось.

« Господи! Только бы хватило места. Только бы вырыть яму, чтобы развернуться, – молил он какого-то спелеологического бога. – Только бы лицом к выходу… А там уж мы посмотрим, кто – кого».

Он не думал о том, что будет делать потом, куда пойдет без света (нельзя же серьезным светом считать резервную половинку свечи). Только бы вырваться из проклятой ловушки, на простор, в нормальную, широкую и высокую пещеру! Он боялся одного, что вот сейчас, через секунду, противно скрипнет подошва, мелкая галька кончится, и наткнется он на твердый, монолитный пол! И все труды – напрасно! Тогда уж точно – конец! Ссыпать назад, заполнить яму, он не сможет; а найти его, за этим завалом, никто никогда не сможет.

Сергей на секунду включил фонарь. Насколько позволял слабый свет «севшей» батарейки, он увидел перед ногами гравийный вал высотой почти до потолка. Быстро выключил свет и продолжал работать и работать в полной темноте.

В какой-то миг Деньгин почувствовал, что наступил момент, когда он сможет, наконец, развернуться. Понял, что ему хватит места в яме, тем более что котлован, практически, уже не увеличивался: почти весь сдвигаемый ногами щебень скатывался назад.

Сколько времени провозился Сергей в микро пространстве, он не осознал. Должно быть, на какое-то время его внутренние часы остановились. Ясно помнил лишь как, вымазанные сырой глиной колени вдавливались в лицо, трещала спина, спортивная шапочка налезала на глаза…

В конце – концов, ему удалось извернуться, улечься лицом к выходу!

– Ура! Свободен! Теперь – точно вылезу!

Деньгин тяжело дышал, болели бока, ломило поясницу, однако он испытывал радость! Радость только оттого, что лежал не на спине, и, при желании, свободно мог повернуться на любой бок.

– Гравий перед мордой. Ну и что? – Деньгин ощупал высокую насыпь, загораживающую выход. – Сейчас проще. Ее теперь под собой, под собой, под брюхом в тот конец хода… Под горку даже легче. Еще полчаса, ну час – и я на свободе!