Сексуальные нравы

Сексуальная мораль самураев была двойственной — одна предназначалась для женщин, а другая — для самих самураев. Девушки, рожденные в самурайском доме, до самого замужества жили на женской половине. Братьев и сестер очень рано отделяли друг от друга и воспитывали в соответствии с будущим предназначением: девочек — как жен и матерей, а мальчиков — как воинов. Самураи эпохи Токугава считали себя новой аристократией и судьями общества, поэтому их заботили вопросы легитимности наследников по отцовской линии и продолжения рода. От девушки требовалось прежде всего сохранение чести и незапятнанная репутация, как до замужества, так и после. Вот два эпизода из «Хагакурэ».

«Самурай вернулся домой и застал свою жену в постели с одним из своих вассалов. Когда он ворвался в спальню, вассал сумел бежать. Самурай вернулся и убил жену. Потом он позвал служанку, объяснил ей, что произошло, и сказал:

"Если об этом узнают, дети будут опозорены. Поэтому необходимо скрыть подлинную причину смерти и сказать всем, что она умерла от болезни. Мне понадобится твоя помощь. Если же ты не сделаешь того, что я велю, я убью и тебя, ведь в преступлении, совершенном женой, есть и твоя вина" ».

Служанка согласилась участвовать в обмане. На тело хозяйки надели ночную рубашку, а потом «два-три раза» посылали за доктором. Наконец, доктора известили, что больная умерла, и ему нет необходимости приходить.

«Пригласили также дядю жены. Его удалось убедить в болезни племянницы (по-видимому, не показывая тела). Всем также сообщили, что женщина умерла от болезни, и до самого конца никто так и не узнал правду. Вассала же выгнали со службы. Этот случай произошел в Эдо».

Однако истории, подобные этой, имели место и в несамурайских обществах. А вот второй эпизод свидетельствует о куда более жестких, и даже жестоких нравах. Один человек шел по улице чужого города и почувствовал необходимость справить нужду. Не зная, что делать, он постучался в двери ближайшего дома. Хозяйка впустила его, человек снял верхнюю одежду и собирался пойти в отхожее место, как вдруг вернулся отсутствовавший дома хозяин и обвинил жену в супружеской измене. Приговор был таков:

«Господин Наосигэ рассмотрел дело и произнес:

"Хотя в данном случае мы и не имеем дела с супружеской неверностью, тем не менее, снимать хакама при женщине, которую никто не сопровождает, равно как и позволять кому бы то ни было раздеваться в отсутствие мужа следует признать таким же преступлением, как и супружеская измена"».

Оба были приговорены к смерти.

Естественно, что для самих самураев подобных ограничений не существовало. У даймё, как правило, была жена и несколько наложниц. Кроме того, самураям дозволялось посещать и проституток. В замке-городе Эдо, построенном Иэясу, был особый квартал, где жили куртизанки и куда вел только один вход. Единственное, чем ограничивались внебрачные связи самурая, так это только предостережения насчет воздержанности и осторожности. Например, самураю «рекомендовалось» выбирать некрасивую проститутку, ибо это принесет двоякую пользу. Во-первых, женщина останется довольна и получит деньги, а во-вторых, самурай не потеряет из-за нее голову. Нечто подобное советует и Дайдодзи:

«И верхи, и низы, если они забывают о смерти, становятся склонными к нездоровым излишествам в еде, вине и общении с женщинами, отчего преждевременно умирают от болезней печени и селезенки... Но те, у кого всегда перед глазами лик смерти, сильны, и здоровы, в молодости, а поскольку они берегут свое здоровье, умеренны в еде и вине и избегают женщин, будучи воздержанными и скромными во всем, болезни не иссушают их, и жизнь их долга и прекрасна».

Таков «дзэнско-самурайский» секрет долгой и здоровой жизни — нужно постоянно помнить о смерти!

Как-то один самурай, получив упрек за то, что волочится за разными женщинами, сказал в свою защиту, что волочится не за женщинами, а за служанками, которые являются общей собственностью всех самураев клана. Однако в целом, абсолютное большинство воинов признавало, что слишком частое общение с женщинами ведет к утрате доблести и духа, а потому лучше свести его к минимуму.

Был и другой аспект сексуальной жизни самураев, которому уделялось лишь незначительное внимание и который порой вообще отрицался. Речь идет о гомосексуализме. В нашем источнике описывается один из случаев подобных взаимотношений, причем без каких-либо подробностей, суждений или попыток скрыть их подлинный характер, из чего мы можем сделать вывод, что автор воспринял их как само собой разумеющееся:

«Накадзима Сандза был слугой господина Масаиэ... Один человек, питавший к нему неразделенную любовь, как-то пропел ему народную песню: "Вечером я тосковал по двум с половиной го (прозвище слуги)". Причем сделал это в присутствии господина. Все, находившиеся там, восхваляли Сандза как не имеющего себе равных. Даже господин Кацусигэ пленился им» (Цунэтомо).

По-видимому, у Сандза был свой возлюбленный. Какое-то время спустя после этого случая Сандза постучал в двери к своему другу-вассалу и сказал, что только что зарубил трех человек и ему необходимо спрятаться. Вместе с другом, которого звали Дзиробэ, они бежали в горы. «Он вел Сандза за руку, а потом нес его на спине, так что к утру они были уже высоко в горах, где Сандза мог укрыться». Потом Сандза признался: «Я солгал тебе. Я сделал это для того, чтобы проверить глубину твоих чувств». После чего они «принесли друг другу клятву» (Цунэтомо).

Подобные отношения между самураями не считались чем-то из ряда вон выходящим. Они были весьма распространены, особенно между пожилыми и молодыми воинами. А в период Токугава гомосексуализм вообще процветал.

«В шестнадцатом, а особенно в семнадцатом и восемнадцатом столетиях, в правление самураев, когда традиционная культура достигла в Японии пика развития, гомосексуальные отношения получили большое распространение... Они не только не осуждались, но и воспринимались как гораздо более "возвышенные" и "изящные", чем гетеросексуальные. Особенно популярны они были в среде самурайского сословия; их считали даже "полезными" для мальчиков:

они якобы, учат добродетели, честности и восприятию красоты, в то время как любовь к женщинам ослабляет воинский дух. Множество исторических и художественных сочинений прославляло красоту и доблесть мальчиков, преданных сюдо» (Ватанабэ и Ивата).

Сюдо, как называли такие отношения, это сокращение от вакасю (юноша) и до (путь). Красота молодых юношей в японском обществе того времени ценилась весьма высоко. Корейский посол, посетивший страну в правление Токугава Ёсимунэ (1677-1751), восьмого сёгуна Токугава, писал:

«Многие молодые мужчины своей красотой и привлекательностью превосходят юных девушек: они изысканно одеваются, рисуют себе брови, пользуются румянами и пудрой. Они носят одежды, украшенные изысканными рисунками, и танцуют с веерами в руках; эти прекрасные юноши подобны цветам. Правитель, знать, богатые торговцы — все держат у себя таких молодых людей» (Ватанабэ и Ивата).

Юноши должны были следовать идеалам: «Иметь чистое и возвышенное сердце, быть нежными и утонченными, откликаться на искренние чувства поклонника и любить учиться, а особенно — составлять стихи». Гомосексуализм ни в коей мере не считался среди самураев некоей формой «неразборчивых связей». Что же происходило с этими «прекрасными юношами», когда они старели и утрачивали красоту? Часто они, в свою очередь, тоже заводили молодых любовников, а затем, или даже одновременно, женились и занимались самурайским делом — воспитывали сыновей.

Распространению подобных отношений, по-видимому, способствовали несколько факторов. Во-первых, в семье мальчиков и девочек уже с раннего возраста воспитывали отдельно друг от друга, тем самым подчеркивая их различное предназначение. Мальчиков воспитывали мужчины, и одним из «средств воспитания» были гомосексуальные отношения. Однако это отнюдь не означает, что юноши (в возрасте от шестнадцати до двадцати лет) пренебрегали занятиями боевыми искусствами и прочими элементами самурайского обучения. Наоборот, взрослый самурай являлся своеобразным покровителем, который нес ответственность за должное образование своего «крестника». «Гомосексуальные отношения не могли соседствовать с общением с женщинами. Первостепенное внимание уделялось занятиям боевыми искусствами. Только так сюдо могло стать бусидо» (Ватанабэ и Ивата).

Другой фактор — отсутствие в японской культуре религиозного осуждения сюдо, которое имело место, например, в христианской Европе. Гомосексуальные отношения были распространены и в буддийских монастырских кругах: и в Энрякудзи, крупнейшем центре школы Тэндай, что неподалеку от Киото, и в Кёсане, центре школы Сингон, они являлись обычными составляющими монастырской жизни (Известен по крайней мере один случай, когда монахи храма Энрякудзи поссорились с монахами соседнего монастыря из-за красивого молодого монаха.) Здесь явно проявилось влияние тантрического буддизма, который фактически утвердил сексуальные отношения (при соблюдении определенных условий) в качестве одного из элементов духовной подготовки. Что же касается отношений с женщинами, то в целом именно они считались в буддийских кругах грязными и порочными. Ватанабэ вообще полагает, что гомосексуализм пришел в самурайскую среду от буддийских монахов. А один из авторов (хотя и не монах), живший в середине семнадцатого столетия, просто-таки превозносил сюдо как наилучший путь к просветлению:

«Если хочешь обрести счастье в будущей жизни, следует постичь учение Будды. Если желаешь постичь учение Будды и обрести просветление, обязательно начнешь практиковать сюдо. Ибо именно этот путь подобен подлинному пробуждению, именно на этом пути мы можем обрести его».

Возможно, что на широкое распространение при Токугава гомосексуальных отношений повлияли также спокойная, сытая и менее напряженная по сравнению с предшествовавшими эпохами жизнь.